В России сложилась «державная» модель взаимоотношений власти и общества, отмечает Василий Аникин (НИУ ВШЭ) в своей работе «Интересы личности, государства и общества в массовом восприятии населения». К такому же выводу пришли эксперты Института социологии РАН. По их данным, 88 процентов россиян считают, что государство должно защищать интересы народа перед интересами личности.

На профсоюзы, чья роль в защите трудовых прав населения в условиях нарастающей экономической напряженности, казалось, должна возрасти, граждане тоже не надеются. Недовольство своим положением они по-прежнему изливают начальству. Или не ропщут. Что российские профсоюзные организации в большинстве своем лишь имитируют борьбу за трудовые права населения — факт очевидный. Нет иллюзий на этот счет и у власти. «Профорганизации далеко не всегда берут на себя ответственность за решение конкретных трудовых проблем и споров. И подчас играют сугубо формальную роль в защите интересов работников и трудовых коллективов в целом», — сказал Владимир Путин, выступая на одном из съездов ФНПР. Привыкших к «карманным» профсоюзам рабочих не так-то просто подвигнуть к свободной самоорганизации, научить отстаивать свои интересы.

Точно так же и российских государственных менеджеров (во многих из них еще сильна советская закваска) нелегко приучить к мысли, что профсоюз по своему социальному предназначению не слуга администрации, а ее контролер, оппонент. И что всякое выступление в защиту прав рабочих не следует расценивать как проявление экстремизма, а профсоюзных лидеров приравнивать к вождям политической оппозиции.

Под влиянием экономического кризиса, избавление от которого граждане связывают только с государством, растет число трудоспособных людей, не желающих работать. Они стремятся стать получателями социальной помощи, полагаются только на власть. Более половины россиян (53 процента) считают, что личное вмешательство первых лиц государства — самый эффективный способ управления кризисными процессами. По оценке 21 процента опрошенных, Путин — «энергичный и эффективный государственный деятель, который берет на себя личную ответственность за решение самых сложных проблем». Еще 13 процентов респондентов отмечают, что правительство «заботится о проблемах простых людей и при любом осложнении стремится оказать им быструю и эффективную помощь».

По данным «Левада-центра», 57 процентов россиян считают, что «жить трудно, но можно терпеть». Однако лишь 12 процентов опрошенных проявляют активность — ищут и находят возможности улучшить свое положение. А российские политики между тем распевают привычную мантру про ответственность власти, ответственность бизнеса. Но ни власть, ни бизнес не способны творить чудеса. Все же, что там ни говори, причины, вынуждающие власть все чаще переходить от системного управления к ручному, не сводимы к чиновничьей нерадивости или к социальной безответственности бизнесменов.

Об ответственности так называемого простого человека за положение его собственных дел на государственном уровне говорить не принято. Он — лишь объект попечения. К его инициативе, самостоятельности, гражданским ресурсам государство и «социально ответственный» бизнес, эти главные попечители, не апеллируют. Вольно или невольно в массовое сознание транслируется установка на ожидание от власти скорой магической помощи, культивируется патерналистский, а не партнерский тип отношений между государством и его гражданами. В итоге значительная часть общества проникается упованием на чудо, совершить которое способна только власть.

https://rg.ru/2018/10/25/vyzhutovich-znachitelnaia-chast-obshchestva-pronikaetsia-upovaniem-na-chudo.html